Я жду ребёнка. Недавно проезжала мимо Макдональдса, вспомнила одну историю

Четыре с половиной года назад у нас с братом умерла мама. Это была ожидаемая трагедия: в последние десять лет жизни мама пристрастилась к алкоголю.

Мы с мамой редко виделись, с братом я вообще не общалась. С Ильёй у нас разные отцы, он старше. Илья ненавидел моего отца, они постоянно конфликтовали. Так как Илья не мог дать достойный, по его мнению, отпор взрослому мужчине, то срывался на мне.

Папа не требовал от Ильи чего-то запредельного: помыть за собой посуду, вынести мусор, сделать уроки. Илья же кричал, что мой папа ему никто, бежал к матери, мама поддерживала отца, так что в глазах брата мы все были предателями, которые гнобили никому не нужного ребёнка.

Родители развелись, когда мне было девятнадцать лет. Я уехала с отцом в его квартиру, так как мама уже начала выпивать и устраивать пьяные скандалы. Мама меня не простила за то, что я её бросила. Мы виделись в лучшем случае раз в год. Каждая встреча заканчивалась обвинениями с её стороны: вот если бы я осталась с ней, то она не стала бы пить.

Я выучилась, устроилась на работу, вышла замуж, родила ребёнка. Мама с каждым годом всё больше теряла человеческий облик. Когда она стала бабушкой, то позвонила, пообещала, что исправится ради внука. Я пригласила её в гости. Она приехала, посмотрела на внука, украла у нас деньги и больше внуком не интересовалась.

С братом мы встретились на похоронах, созвонившись за несколько дней до них. Он перевёл мне деньги на организацию, целых три тысячи. Илья по телефону поднял вопрос с наследством: продадим и разойдёмся, как чужие люди, какими мы и являемся.

На похороны Илья приехал в компании беременной супруги. Беременность была видна невооружённым глазом. Я удивилась, что он её с собой взял.

Для родственников и тех, кто пожелал попрощаться, был организован автобус до кладбища. Я спросила у Ильи, на автобусе они поедут или у них своя машина.

— На автобусе, — ответил он.

Тогда я предложила им поехать со мной и мужем на нашей машине. Пожалела беременную женщину, прекрасно помню себя во время беременности, бывало, что укачивало в общественном транспорте. Они согласились.

Мы старались держаться за автобусом, спокойно себе ехали до тех пор, пока не проехали мимо Макдональдса. Жена брата чуть себе шею не свернула, как в окно на него пялилась, а потом повернулась и говорит:

— Давайте развернёмся, заедем за бургером, я так бургер захотела.

Мы с мужем переглянулись. Так себе ситуация: вроде, едем на кладбище, какие бургеры? С другой стороны, на заднем сиденье беременная женщина, которой захотелось. Мы не успели ничего ответить, Илья начал кричать не жену, чтобы она заткнулась.

Жена Ильи замолчала и заплакала. Мы решили не вмешиваться. Добрались о кладбища, я ушла в администрацию, дальше всё смутно помню: копатели, гроб, земля, какие-то хорошие слова, слёзы.

В кафе на поминки мы ехали тем же составом. Только Илья успел где-то разжиться бутылкой водки, которую хлебал прямо из горла ничем не закусывая и не запивая.

В кафе Илья быстро набрался. Чуть не бросился на меня с кулаками, заявив, что это я и папа маму в могилу свели. Жена принялась его успокаивать, он её толкнул, обложил матом, собрался и вообще куда-то ушёл.

Я еле-еле успокоила беременную женщину, мой муж дал ей деньги на такси, так как у неё с собой вообще денег не было. Как она сказала, Илья последние деньги мне перевёл.

Жена Ильи предлагала обменяться телефонами, я отказалась. Решила, что сто лет брата не видела, не знала, как он живёт, и видеть и знать не хочу ни его, ни его семью. Возможно, если бы он вёл себя более адекватно, то общение с его супругой было бы возможно. В данном случая я посчитала нудным уберечь себя от такого знакомства и общения.

Мы с братом приняли наследство. Через полгода продали мамин притон за копейки. Он похвастался, что у него родился сын. Больше я его не видела. Хочется верить, что у его жены и сына всё хорошо. Вряд ли, с таким главой семейства, но верить очень хочется. Записано со слов Оксаны.